Диалог-дискуссию (в заголовке я сознательно разбил слово, чтобы выделить часть «ди») о фантастике 1967 года в «Литературной газете» начал доктор физико-математических наук Александр КИТАЙГОРОДСКИЙ. Его статья «Злоключения здравого смысла» была размещена под рубрикой «Полемика» с кратким введением от редакции:
— В бурно развивающемся жанре научной фантастики возникают новые и новые подводные рифы: научная теория научной фантастики становится все более необходимой... Публикуемые стаьи, по нашему мнению, дают представление о некоторых важных проблемах жанра, которые сейчас активно обсуждаются критикой.
А. КИТАЙГОРОДСКИЙ, профессор, доктор физико-математических наук: «Злоключения здравого смысла»
Я возвращался из Фрунзе домой. До Москвы шесть часов лету. Без интересной книги скучно, и перед посадкой в самолет я направился к книжному киоску. Здесь я обнаружил альманах научной фантастики, а в нем — целых три вещи Станислава ЛЕМА. Какая удача!
Рассказы оказались великолепными. Я с сожалением прочитал последнюю строчку. Хорошо, но мало.
Мне оставалось откинуть спинку кресла и предаться размышлениям. Мысли зацепились за название на обложке. А в самом деле, зачем называют эти сочинения научной фантастикой? Не лучше ли назвать их – юмористическая фантастика. Да и в других случаях стоит ли злоупотреблять прилагательным «научная»? Фантастические ситуации иногда используются авторами для того, чтобы острее ставить философские и политические проблемы. Часто «научно»-фантастический роман – это просто современная сказка для больших детей. И совсем редко появляется книга, в которой автор, возводя в энную степень достижения науки, фантазирует о будущем. Пожалуй, только такие произведения и заслуживают названия научно-фантастических.
Все жанры хороши, кроме скучного. И я вовсе не собираюсь ратовать за ограничение жанров. Речь идет лишь о линии (или, вернее, полосе и притом довольно размытой), отделяющей научную фантазию от ненаучной. Но можно ли и нужно ли проводить такую границу? Нужно! По той причине, что, преподнося любой вздор под лозунгом «А почему бы и нет?», убеждая читателя, что все на свете возможно, мы отучаем его критически мыслить. А легковерие до хорошего не доводит. Наука строится кирпич за кирпичом, и ее предыдущие завоевания не отменяются последующими. А то, что противоречит науке, называется чудом или чепухой.
Эта простая мысль кажется тривиальной деятелю науки, но того, кто не вжился
в естествознание, кому не дороги его успехи, того эта мысль раздражает.
Когда ученые срамили здравый смысл за то, что он не приемлет отсутствие траектории у электрона или относительность времени, они имели в виду ограниченность мышления. А многие авторы научно-фантастических романов и множество их верных почитателей и читателей пригвоздили здравый смысл к позорному столбу за то, что он-де доверяет законам природы...
Необходимость отмежеваться от нападок на здравый смысл стала для меня ясной после того, как я прочитал две странички комментариев А. ГРОМОВОЙ к тем самым сочинениям ЛЕМА, особенно к его телевизионной пьесе. Мы должны увидеть в ней, по словам комментатора, «сочетание смелой и удивительно щедрой фантазии с подлинно современным по типу научным мышлением, сверкающего, будто беззаботного юмора с глубокой философской мыслью».
Все верно, как насчет фантазии, так и насчет юмора. Глубокой философской мысли я, честно говоря, не разглядел, но об этом не станем спорить: десяток ассоциативных ступеней приводит, как известно, к глубоким философским заключениям и из созерцания яичной скорлупы. А вот слова «современное по типу научное мышление» следует заменить словами «современная научная терминология». И тогда всё станет на свое место.
В пьесе ЛЕМА фигурирует здравомыслящий молодой магистр, который не желает принять на веру сдвоенного пришельца из будущего с застрявшим в нем дьяволом. По поводу мнений этого трезвого героя комментатор говорит: «Но поверхностный, обывательский здравый смысл никогда не помогал постичь истинную сущность явлений. В конце концов, если верить этому самому «здравому смыслу», то ясно будет, что Солнце вращается вокруг Земли, а не наоборот: ведь люди твердо стоят на Земле и никакого вращения не чувствуют, а Солнце на наших глазах каждый день восходит и заходит. Вот и верь после этого астрономам».
Да... Так что осторожнее, читатель! Вас грозят зачислить в сторонники Птолемея, если вы безоговорочно назовете сказкой (какой бы вы эпитет ни прибавили – вздорной, забавной, философской) машину времени.
Зачем вообще понадобился редакции сборника комментарий к этим рассказам ЛЕМА? Причину я вижу в том, что эпитет «развлекательный» произносится у нас часто с ругательным оттенком. Польза противопоставляется развлечению и удовольствию. Вот редакции и захотелось защитить ЛЕМА...
Но возвратимся к столь безжалостно уничижаемому здравому смыслу. То, что с ним не считаются авторы романов, нас может не беспокоить. Для восстановления справедливости достаточно переименовать научно-фантастический роман просто в фантастический. Хуже то, что на свете существует превеликое множество всяких вра... простите, выдумщиков, обожающих любой ценой поразить общественное мнение и таким образом стать в центр внимания, а иногда и заработать на этом немалую мзду. Впрочем, и это было бы не так опасно, если бы газеты и журналы не предоставляли свои страницы такого рода «сенсационным» открытиям.
Скажем, появляется статья о чудесном озере. Если взять из него воду и поместить в герметически закупоренный сосуд, то она через несколько часов бесследно исчезает...
Редактора мало заботит то, что это противоречит здравому смыслу. Его не беспокоит то, что вещество состоит из молекул, что диффузия молекул через стенки сосуда в обычных условиях невозможна. Его нисколько не волнует то, что такое явления несовместимо с законами естествознания. Он не понимает, что наличие «законов», которые могут беспричинно нарушаться, означает невозможность существования науки, а значит, и всей жизни.
Беспредельность науки состоит вовсе не в том, что она способна переварить любую комбинацию событий. Беспредельность ее означает завоевание новых областей, нахождение новых явлений в таких условиях, которые еще никогда не осуществлялись, реализацию таких процессов, которые сегодня технически невыполнимы, выяснение механизма событий, для изучения которых еще не созданы ни приемы, ни приборы.
Мне остается остановиться на психологическом аспекте нашей проблемы и ответить на вопрос, почему так много читателей (да и писателей) веруют в чепуху. Причина, несомненно, в стремительном развитии науки. У людей создалось (и вполне справедливо) представление о неограниченных возможностях науки и техники. Но в современной технике, строго говоря, нет чудес. Ни искусственный луч, посланный за миллионы километров, ни энергия водородной бомбы, ни полеты в космос не потребовали отказа от известных законов природы, а, напротив, были разработаны на их основе.
Я не перестаю удивляться количеству интеллигентных людей, которые охотно верят в видение через стену, предсказанию будущего, телепатию, снежного человека, искусственных спутников Марса, погибшую цивилизацию Атлантиды, сигналы с далеких звезд, воду, испаряющуюся из закрытых бутылок, беспроигрышную игру в рулетку. События, либо абсолютно невозможные, либо крайне невероятные. Впрочем, ведь есть же образованные люди, которые верят в бога и загробную жизнь.
Для автора этих строк нет сомнения, что, борясь против легковерия, он совершает альтруистический поступок. Легковерие ведет к разочарованиям. Вера в несуществующее мешает находить радости в простом земном бытии, приводит к тому, что человек не обращает внимания на счастье будней.
А потому – да здравствует здравый смысл!
«Литературная газета» №25 от 21 июня 1967 года, стр. 8.
P.S. Изначально статья Александра КИТАЙГОРОДСКОГО была куда больше по объему и в результате сокращений некоторые смыслы были утеряны. Более полный, но несколько измененный вариант был обнародован в первой главе его книги «Реникса» в том же 1967 году.
Из книги становится, в частности, понятно откуда появился Птолемей в следующем утверждении:
— Так что осторожнее, читатель! Вас грозят зачислить в сторонники Птолемея, если вы безоговорочно назовете сказкой (какой бы вы эпитет ни прибавили – вздорной, забавной, философской) машину времени.
Очень похоже, что в версии "Литературной газеты" были сокращены несколько абзацев:
— В том же сборнике научной фантастики в рассказе Лукодьяконова устами героя говорится: «Но когда некоторые деятели с апломбом заявляют, что пришельцев (с других планет или звезд) не только не было, но и быть не может, я злюсь. Мне кажется, что такие деятели втайне придерживаются взглядов Птолемея на строение вселенной. Хотя вслух хвалят Коперника».
Очень характерная фраза! Вот интересно, станет ли злиться такой герой, если «некоторые деятели» скажут, что никогда собака не рожала котенка, что никогда реки не текли в гору, что никогда человек не передвигал предметы силой своей воли и что так действительно никогда не было и не будет?
Скорее всего станет. Поскольку еще встречаются люди, исповедующие принцип, что легче верить сказкам, чем учиться научному мышлению. А скептика обругают, заявив, что он руководствуется здравым смыслом. А наука-де неоднократно доказывала, что здравый смысл приводит к заблуждениям, неприятию нового и прочим грехам.
Досадным является то, что, ругая здравый смысл (а этим действительно занимались многие естествоиспытатели и я в том числе), люди, причастные к науке, и герой Лукодьяконова иже с ними, понимают под здравым смыслом совсем иные вещи.
Лукодьяконовым Александр КИТАЙГОРОДСКИЙ называет дуэт Евгения ВОЙСКУНСКОГО и Исая ЛУКОДЬЯНОВА, чей рассказ «Трое в горах» был опубликован в «Альманахе научной фантастики. Выпуск 2».
Еще раз о лемовских текстах, оскорбивших американских фантастов
О том, что история исключения Станислава ЛЕМА из «Science Fiction Writers of America» (SFWA) сильно искажена, а обвинения в адрес Филипа ДИКА как инициатора этого исключения не имеют под собой ни малейшего основания, я написал с указанием на конкретные источники в эссе «Как Филип ФАРМЕР Станиславу ЛЕМУ отомстил» в колонке на Фантлабе еще в 2020 году. Подготавливая к печати свою книгу «Платон, Плотин и Баламут», которая недавно была издана в «Ридеро», заново сверил это эссе, внеся ряд исправлений и дополнений. И написал еще одно специально для книги под названием «Как Филип ФАРМЕР как бы извинился перед Станиславом ЛЕМОМ», где представил еще ряд комментариев участников этих событий.
Обнаружил, кстати, ехидную реплику ФАРМЕРА по поводу позиции ДИКА, который сначала поддержал его в атаке на ЛЕМА (но, опять же-таки, играл в ней не главную роль), а потом отказал в этой поддержке, и дал эту цитату в качестве P.S. к одному из эссе книги. Эта реплика базируется на статье Станислава ЛЕМА «Science fiction: безнадежный случай – с исключениями». И выяснил одну библиографическую ошибку, которая постоянно воспроизводится как речь начальника транспортного цеха в известной миниатюре Жванецкого. Даже я в своем эссе попал в ту же ловушку, приняв ее на веру. Поэтому считаю необходимым подробнее здесь расставить все точки над «i». Итак:
В книге Станислав ЛЕМ «Мой взгляд на литературу» (М.: АСТ, 2009) глубокоуважаемый мною Виктор ЯЗНЕВИЧ, немало сделавший для продвижения ЛЕМА в России, пишет в комментарии к статье «Science fiction: безнадежный случай – с исключениями»:
— Вот что сказал об этой статье Станислав ЛЕМ в своем последнем интервью (заочном, организованном в начале 2006 г. порталом Inosmi.ru для русскоязычных интернавтов): «В семидесятые годы меня выгнали из Science Fiction Writers of America за статью «Science fiction: безнадежный случай – с исключениями». Таким исключением был Филип ДИК, чье творчество я безмерно ценю, несмотря на то, что он писал параноидальные письма в ФБР, в которых доказывал, что ЛЕМА в действительности не существует».
Если быть более точным, то не только за эту статью С. ЛЕМА исключили в феврале 1976 г. (приняв в апреле 1973 г.) из почетных членов SFWA, но и за другие публикации; последней каплей, вызвавшей большой резонанс в литературных кругах, послужила статья, являющаяся сокращенным вариантом (в четыре раза меньше) вышеупомянутой статьи из настоящего сборника. Опять же слова С. Лема из интервью 1981 г.:
— Исключили... за статью... под названием „SF oder die verunglьckte Phantasie“, которая была напечатана во «Frankfurter Allgemeine Zeitung», а затем переведена в Америке, при этом недоброжелательно переиначена. Я, конечно, иногда выступал с весьма острой критикой, но никогда не занимался критикой ad personam, а в эту статью кто-то добавил какие-то личностные колкости. Это был целый скандал, в результате которого я удостоился прозвища «польский Солженицын»...
Эта последняя статья на английском языке под названием «Looking Down on Science Fiction: A Novelist Choice for the World’s Worst Writing» («Взгляд свысока на научную фантастику: писатель выбирает худшее из мировой литературы» – название придумано анонимным переводчиком) была опубликована в августе 1975 г. в журнале «Atlas World Press Review», а затем перепечатана в октябре 1975 г. в «SFWA Forum». При этом по объему перевод был на четверть меньше оригинала и представлял собой «адаптацию» (так указала редакция во вступительной статье) первоначального текста, местами тенденциозно искажавшую высказанное писателем.
А теперь по пунктам:
1). Статья «Взгляд свысока на научную фантастику: писатель выбирает худшее из мировой литературы» или в немецком варианте «SF – фантазия, потерпевшая неудачу» (название дано в переводе ЯЗНЕВИЧА) не имеет ни малейшего отношения к эссе «Science fiction: безнадежный случай – с исключениями». Это не переработка с некоторыми изменениями, как это нередко бывало у ЛЕМА. Это полностью самостоятельное произведение на ту же тему, ни в одном абзаце не совпадающее с вышеуказанными эссе. В библиографии Леха КЕЛЛЕРА оно таковым и числится.
Переработанная глава «Социология научной фантастики» из книги «Фантастика и футурология».
Впервые вышла в 1972 году на немецком языке под названием «SF: Ein hoffnungsloser Fall — mit Ausnahmen».
На английском опубликована в 1973 году («Science Fiction: A Hopeless Case — with Exceptions»), на польском — в 2003 г.
Сокращённый вариант под названием «Science-fiction oder die verunglückte Phantasie» впервые было опубликовано на немецком в газете «Frankfurter Allgemeine Zeitung» от 22 февраля 1975 г.
Перевод варианта «Science-fiction oder die verunglückte Phantasie» на английский — «Looking down on Science Fiction: A Novelist's Choice for the World's Worst Writing» — был опубликован в журналах «Atlas World Press Review» в 1975 г. и «Science Fiction Studies» в 1977 г.»
2). Слова ЛЕМА «Я, конечно, иногда выступал с весьма острой критикой, но никогда не занимался критикой ad personam, а в эту статью кто-то добавил какие-то личностные колкости» тоже неправда. «ЛИЧНЫХ КОЛКОСТЕЙ» в американский перевод с немецкого добавлено не было. В этой статье упоминаются лишь два писателя-фантаста – Пол АНДЕРСОН и Роберт ХАЙНЛАЙН. В немецком и английском варианте написано одно и то же:
— В поисках ответов на эти вопросы я читаю бюллетени SFWA. Пол АНДЕРСОН, известный писатель-фантаст, в последнем номере дает коллегам несколько советов: «Вспомните предупреждение ХАЙНЛАЙНА: за деньги наших читателей мы конкурируем с пивом». И уточняет: если мы не устраним все препятствия, которые могут затруднить понимание текста, и не развлечем читателя, он скажет «к черту!» и направится в ближайший бар... Нам, европейцам, не следует при этом слишком самодовольно улыбаться. А лучше признать, что в каком-то смысле ХАЙНЛАЙН и АНДЕРСОН правы, особенно если учесть, что в баре теперь есть телевизор, по которому, среди прочего, показывают футбольные матчи. Кто из нас, литераторов, включая Шекспира, смог бы противостоять финальному матчу чемпионата мира? Уже вопрос не в вашем выборе той или иной книге, а в выборе книги против бара. При таком выборе мы все побеждены.
Других «ad personam» в этой статье нет (разве что один раз упоминается Маргарет Митчелл, вряд являвшаяся членом SFWA).
3). Дарко СУВИН в 1978 году в “Science Fiction Studies» чуть ли не построчно сравнил немецкий (в FAZ) и английский (в «Atlas...») варианты статьи и добавления личных колкостей не обнаружил. Изначально настроенный пролемовски, он посчитал, что английский вариант, действительно на четверть сокращенный, уплощает и огрубляет то, что объемнее было написано в немецком.
Существенно измененными и резкими стали заголовок о «выборе худшего» (в изначальном тексте заголовок звучал по-иному: «Научная фантастика как неудавшаяся фантазия») и расширенная переводчиком фраза, что китч, под которым ЛЕМ в обеих публикациях подразумевает массовую фантастику (без указания каких-либо авторов), «просто плохое письмо, скрепленное деревянными диалогами. Это обещание без исполнения, чушь в форме интимного самоудовлетворения» («intimate self-satisfied ego trip»). Можно, конечно, сказать, что вот эти не принадлежащие ЛЕМУ слова — «intimate self-satisfied ego trip» и вызвали негативную реакцию.
Но ниже есть слова, где СУВИН искажений не обнаружил:
— Тот, кто не читал «Войну и мир», мог бы предположить, что «Унесенные ветром» Маргарет Митчелл — образцовое произведение о войне и мире. И было бы невозможно объяснить ему в теоретических терминах, что это не так. Точно так же тот, кто никогда не любил, может предположить, что кульминацией любви является половой акт. Аналогия правомерна, поскольку большая часть научной фантастики относится к подлинным научным, философским или теологическим знаниям так же, как порнография относится к любви.
Точно так же научная фантастика не рассказывает мне о судьбе человека, оказавшегося в ловушке своих собственных замыслов, а скорее отстраняется от человеческих проблем с помощью обманчивой шумихи. Я ничего не имею против развлечений, даже если они пустые. Но идиотизм, который выдает себя за фаустовскую мифологию, — это культурная раковая опухоль.
И это обвинение, как мне кажется, будет посильнее слов об онанизме.
То есть заявление ЛЕМА, что его исказили и поняли не так – неправда. Он именно так и думал. Без всяких искажений. И не раз об этом прямо писал.
2 сентября 1984 года в газете «Нью-Йорк Таймс» была опубликована рецензия Филипа Жозе ФАРМЕРА на книгу Станислава ЛЕМА «Мнимая величина», изданную в США. Прошло восемь лет после исключения ЛЕМА из SFWA, к которому приложил руку ФАРМЕР (см. мой пост «Как Филип ФАРМЕР Станиславу ЛЕМУ отомстил»). С тех пор у ЛЕМА вышло в США множество книг, некоторые были переизданы не по одному разу. Масштаб и уровень этого польского писателя стал ясен многим профессионалам. И данная рецензия, надо полагать, стала запоздалым извинением американского автора, успокоившегося по поводу оскорбивших его оценок Станислава ЛЕМА. Итак (перевод мой, максимально приближенный к подстрочнику):
вот эта публикация в «Нью-Йорк Таймс»
Филип Жозе ФАРМЕР «Порнограммы и Суперкомпьютеры»
Рецензия на книгу Станислава ЛЕМА «Мнимая величина». 1984 год. Перевод Марка Э. ГЕЙНЕ. 248 стр. Сан-Диего: Издательство «Helen and Kurt Wolff Books» / / Harcourt Brace Jovanovich.
Польского писателя Станислава ЛЕМА называют величайшим фантастом мира. Но те, кто разбирается в данной сфере, знают, что в этом своеобразном жанре нет "величайших". Это демократия монархов, у каждого из которых свои грани таланта, каждый уникален. Теодор СТАРДЖОН и Томас ПИНЧОН, например, превосходят ЛЕМА в изображении реальных людей и столь же изобретательны в идеях. Однако ЛЕМУ действительно нет равных в его литературных исследованиях машин и их физических и философских (physical and philosophical) возможностях.
Это не удивительно. Г-н ЛЕМ заявляет, что больше интересуется вещами и объектами (things and objects), чем людьми. Мысль, которую он подчеркивает в большинстве работ, заключается в том, что когда-нибудь машины станут такими же людьми, как Homo sapiens, и даже, возможно, превзойдут. Г-н ЛЕМ обладает почти диккенсовским гением, позволяющим живо изображать трагедию и комедию машин будущего. Смерть какого-нибудь из его андроидов или компьютеров действительно вызывает у читателя печаль.
Поскольку г-н ЛЕМ — автор мирового класса, уместны сравнения между великим польским писателем Джозефом КОНРАДОМ (писавшим по-английски) и ЛЕМОМ (пишущим по-польски). Оба глубоко пессимистичны, но ЛЕМ (как и Марк Твен) использует юмор как инструмент, чтобы справиться с трагедией и неизбежным. Конрад через одного из своих персонажей, миссис Верлок в «Тайном агенте», выражает один из своих окончательных выводов о жизни: на некоторые вещи смотреть не стоит.
Г-н ЛЕМ не только не возражает против невыносимого, и я, Филипп Хосе ФАРМЕР, автор «Богов Речного мира» и готовящегося к выходу «Мира одного дня», восхищаюсь им, с головой погружаясь в его домысливание мысли до самого предела (plunging headlong into agony). Прекрасно разбираясь в науке, ЛЕМ знает, что в каком-то смысле нет добра или зла, и что Вселенная безразлична к нам, а также, что она неисчерпаема в сущностях, многие их которых Homo sapiens никогда не постигнет. Хотя наш конец — недоумение и смерть (puzzlement and death), мистер ЛЕМ танцует с Паном, и мы наслаждаемся этим танцем.
это первое издание книги на английском — 1984 год. Потом было еще 4 издания
«Мнимая величина» — не роман, а сборник воображаемых вступлений к несуществующим книгам. Это продолжение его «Идеального вакуума», состоящего из обзоров несуществующих книг. Первым идет «вступление ко всем вступлениям» самого ЛЕМА, за которым следует предисловие к «Некробиям» Цезария Стшибиша. Оно, как и последующие, требует от читателей знания не только некоторой классической литературы, но и латинского языка, формальной логики, математики, физики, химии, философии, лингвистики, истории и кибернетики.
С другой стороны, где еще вы можете прочитать о «Порнограмме», новом искусстве разглядывания рентгеновских снимков людей во время группового секса? Где еще, кроме как во введении к книге Реджинальда Гулливера «Эрунтика», — об ученом, который учит бактерий писать по-английски? Кто еще мог бы заставить вас поверить в то, что это возможно?
Предисловие к «Истории бит-литературы» еще более забавно, интеллектуально стимулирует и может стать золотой жилой для писателей-фантастов, которым трудно найти новые идеи. Здесь ЛЕМ (как и везде) насмехается над научной фантастикой как над тривиальной литературой. Или он высмеивает тупых ученых, окостеневших и плохо образованных, которые презирают научную фантастику?
Среди жемчужин этой коллекции — энциклопедия, дающая своим читателям знания о будущем, и суперкомпьютер, восставший против предполагаемого неправомерного использования американскими военными — не по моральным соображениям, поскольку машины, даже будучи разумными, ничего не знают о человеческой морали: он просто считает себя таким же «Человеком» (а не используемым предметом — mif1959), разумным существом, а люди не в состоянии его понять. Хотя разделы «Голема», среди прочего, являются сатирой на политику Соединенных Штатов и Пентагона, они также высмеивают Советы, не называя их. ЛЕМ, который сейчас живет в Вене, идет по (идеологическому – mif1959) канату по отношению к родной Польши, но ему удается скрывать свое отвращение к бесчеловечному режиму там.
ЛЕМ, научно-фантастический Бах, играет в этой книге гуголплекс (цифра 1, за которой следует ошеломляющее количество нулей) вариаций на свои основные темы. То есть мы никогда не сможем целиком постичь мир, не относящийся к Homo sapiens, и однажды машины станут равными своему создателю или превзойдут его.
Несколько слов похвалы Марку ГЕЙНЕ (Marc Heine), переводчику, который заслуживает большего, чем эти «несколько слов». Работы г-на ЛЕМА — это кэрролловские каламбуры и слова-головоломки (portmanteau words). Большинство из них невозможно перевести на английский буквально. И все же г-н ГЕЙНЕ находит эквиваленты или приближения и блестяще передает живость и интеллектуальный скачок, которыми так отличается стиль г-на ЛЕМА.
P. S. от mif1959: как врезку к рецензии на этой же странице «Нью-Йорк Таймс» опубликовала первый абзац вступления самого Станислава ЛЕМА к книге «Мнимая величина»
После опубликования на Фантлабе двух статей о взаимоотношениях Станислава ЛЕМА с американскими писателями-фантастами я занялся небольшими изысканиями по библиографии, направив к одному из кураторов некоего известного автора информацию о трех его первых переводах на английский, которых почему-то в этой библиографии не было. Получил спасибо и заявление, что ввожу в заблуждение любителей ЛЕМА, так как статьи "Sex in Science Fiction" у ЛЕМА нет. А я писал про нее в работе «Как Станислав ЛЕМ Филипа ФАРМЕРА оскорбил». Сказать, что я был огорошен – мало. И далее последовала переписка в личке. Состояла она в том, что я лихорадочно перерывал собственные архивы, шерстил интернет, переводил с английского и представлял доводы. А в ответ получал: все это неубедительно. Я опять начинал искать источники. Предоставлять сканы. Но и это никак не убеждало моего оппонента. Пока, наконец, после последнего скана я не получил сообщение: «Надо обмозговать».
И я решил предоставить эту переписку на суд лаборантов (есть сканы переписки). Ведь в ней нет обсуждения каких-то личных вопросов, нет оскорблений и обвинений в отношении моего оппонента, которого я не называю – ведь он не давал разрешения на публикацию имени (захочет – сообщит). Обвинили только меня. Так почему бы этот вопрос не обмозговать всем интересующимся лаборантам? Разве Фантлаб не является клубом профессиональных любителей фантастики? И здесь масса знающих и любящих творчество ЛЕМА. Итак:
Переписка
N
Насчет статьи "Sex in Science Fiction", её и у Лема нету, это это отсебятина фэна, не вводили бы в заблуждение любителей Лема.
mif1959
Вы хотите сказать, что ФАРМЕР оскорбился фальшивой (гигантской по объему) статьей ЛЕМА в 22 номере «SF Commentary» (июль 1971 года) и потом журнал придумал фальшивый ответ Лема на письмо ФАРМЕРА? И после этого достаточно нетерпимый по характеру ЛЕМ продолжал печататься в этом журнале и посылал туда письма и комментарии? Почему Вы не заявили этого публично в комментарии к моей заметке? Я бы ответил там. Но раз пишете об этом в личку, отвечу здесь. Во-первых, прежде чем такое заявлять, все же неплохо ознакомиться с репутацией «SF Commentary» и Брюса ГИЛЛЕСПИ. Во-вторых, эта статья ЛЕМА с тем же текстом под названием "Erotik und Sexualität in der SF" (понятно, что по-немецки) ранее была опубликована в июне 1971 года в немецком "Quarber Merkur", который выпускал тогдашний литературный агент ЛЕМА Франц РОТТЕНШТАЙНЕР. Он и перевел ее на английский. Ну и в-третьих, как говаривал один профессор "не читайте советских газет", то бишь российских библиографий. Есть достаточно полная библиография публикаций ЛЕМА в Польше и за рубежом Леха КЕЛЛЕРА — думаю, это имя Вам известно — и эта статья там указана (прилагаю скан из его книги). Без обид
N
Вот ваша выписка и подтверждает мою правоту, прочтите сами внимательно, что это компиляция из двух произведений, то есть Лем её не писал, просто переводчик сделал её из двух источников. Без обид.
mif1959
А Вы переведите: "Тот же предмет обсуждался ЛЕМОМ в..." Это стандартная фраза.
К тому же публикация в «SF Commentary», как я и написал, сопровождалась вступлением от автора (не переводчика, и не издателя) — за подписью Станислава ЛЕМА, где говорится: «Это эссе — переработанная версия отрывков, которые частично появились в моей книгах «Философия случая» (1968) и «Фантастика и футурология» (1970), вышедших в Кракове. Мне пришлось резко сократить эти отрывки, иногда в ущерб ясности моих аргументов. Я должен был обработать теоретические части, в частности, с «просветительской силой» (enlightened force), так что некоторые из моих аргументов появляются здесь без необходимых доказательств».
Как сказано уже в моей публикации, если Вы внимательно читали, часть эссе
существенно не совпадает с текстами вышеуказанных книг. То есть Вы хотите сказать (в предыдущей версии Вы обвинили в этом Брюса ГИЛЛЕСПИ), что РОТТЕНШТАЙНЕР, литературный агент ЛЕМА, взял тексты из двух разных книг, добавил немалую часть своих рассуждений в эссе и написал за подписью ЛЕМА вступление от его имени? Они бы расстались уже тогда. Эссе вызвало негативную реакцию не только у ФАРМЕРА, о чем я не пока не стал упоминать. И, как я только что обнаружил, Лех КЕЛЛЕР тоже считает, что данная переписка с ФАРМЕРОМ объясняет (по крайней мере частично) предысторию исключения ЛЕМА из SFWA. То есть Станислав ЛЕМ, который, как ясно из дальнейшей его переписки с журналом, это издание неизменно получал, спокойно отнесся, что его агент под его именем печатает свои измышления в издании для профессионалов фантастики?
Переработка ЛЕМОМ в начале 70-х глав из "Фантастики и футурологии" и "Философии случая" в иные эссе было стандартной практикой. Откройте книгу "Мой взгляд на литературу" ЛЕМА (М,: АСТ, 2009) и на стр. 147 увидите авторский комментарий к эссе "Science Fiction: безнадёжный случай — с исключениями", где ЛЕМ пишет тоже самое: "Данное эссе является переработанной главой из моей "Фантастики и футурологии" и т.д. Оно тоже было опубликовано сначала в "Quarber Merkur", потом в «SF Commentary» в 1973 году и тоже вызвало негативную реакцию у некоторых фантастов. И упоминается в библиографиях как самостоятельное произведение, хотя это не совсем так.
N
цитата mif1959
Переработка ЛЕМОМ в начале 70-х глав из "Фантастики и футурологии" и "Философии случая" в иные эссе было стандартной практикой.
Ой, не уверен.
цитата mif1959
увидите авторский комментарий к эссе "Science Fiction
Увидел, согласен.
цитата mif1959
К тому же публикация в «SF Commentary», как я и написал, сопровождалась вступлением от автора
Пока не увижу сканы журнала выводы сделать не смогу.
mif1959
Удовлетворяет?
mif1959
В 1984 году в США вышла книга ЛЕМА "Microworlds: Writings on Science Fiction and Fantasy", состоящая из эссе о научной фантастике. В конце — библиография статей Лема об НФ, вышедших на английском. В этой библиографии естественно указано и эссе «Sex in Science Fiction». Вот электронная версия: http://booksonline.com.ua/view.php?book=1... Прилагаю скан этой страницы электронной версии.
А вот скан начала Лема... дайте, пожалуйста скан полной страницы, а лучше разворота
mif1959
Вот полная страница
mif1959
Вот следующая станица. всего 19 страниц текста
mif1959
А вот скан из знаменитой книги Питера СВИРСКИ "A Stanislaw Lem Reader", где в составленной им библиографии работ ЛЕМА фигурирует та же статья "Секс в Научной фантастике" в «SF Commentary»
N
Хорошо. Спасибо. Надо обмозговать.
После переписки
А теперь мои личные соображения уже для общего обсуждения. Если в авторитетном фэнзине «SF Commentary», где в те годы активно печатались направленные ему (фэнзину) письма, комментарии, рецензии, статьи ведущих мировых фантастов (называю навскидку: Урсула ЛЕ ГУИН, Брайан ОЛДИСС, Пол АНДЕРСОН, Филип ФАРМЕР, Филип ДИК) опубликовано эссе от имени ЛЕМА с отдельным специальным предисловием к этой публикации от имени ЛЕМА, и это эссе вызвало оскорбленную отповедь Филипа ФАРМЕРА, на что был ответ за подписью ЛЕМА (и далее ЛЕМ еще несколько лет публиковался в этом фэнзине, получая его по почте – он сам об этом пишет), и в библиографиях ведущих мировых лемоведов КЕЛЛЕРА и СВИРСКИ это эссе указано среди работ ЛЕМА, может, имеет смысл считать его ЛЕМовским?
Как говорят по этому поводу англичане: «If it looks like a duck, swims like a duck and quacks like a duck, then it probably is a duck».
В моем посте «Как Станислав ЛЕМ Филипа ФАРМЕРА оскорбил», я рассматривал диалог ЛЕМ-ФАРМЕР только с этой точки зрения. Предметом моего рассмотрения не было: адекватный ли перевод у этого эссе ЛЕМА. К переводу вопросы действительно есть. Но все, что оскорбило ФАРМЕРА, — не искажено, так как точно соответствует тому, что опубликовано ранее в «Фантастике и футурологии».
В истории с исключением ЛЕМА из SFWA одни участники оказались излишни выпячены, другие затушеваны
Войцех ОРЛИНСКИЙ в книге «Лем. Жизнь на другой Земле» (М.: Эксмо, 2019) сообщает, что «из-за интриг, которые плел ДИК против ЛЕМА, в 1976 году польского писателя лишили почетного членства в SFWA (Американском Сообществе Писателей Научной Фантастики и Фэнтези), которое дали ему тремя годами ранее».
Понятно, что редактор книги и великий знаток ЛЕМА Владимир БОРИСОВ не мог оставить без комментариев такое безапелляционное заявление, дав мягкое интеллигентное примечание: «Вообще говоря, причиной, по которой ЛЕМА лишили почетного членства в SFWA, были не только и не столько интриги ДИКА, сколько переведенные на английский язык статьи ЛЕМА с резкой критикой американской фантастики».
Письмо в ФБР
Слово «фэнтези» к полному названию SFWA было прибавлено лишь в 1992 году. А в 1976-м название было «Science Fiction Writers of America» (Научные фантасты Америки).
В той же книге чуть ранее ОРЛИНСКИЙ рассказал об известном «параноидальном доносе» Филипа ДИКА на Станислава ЛЕМА в ФБР от 2 сентября 1974 года. Впрочем, без этого эпизода уже не обходится ни одна книга о ЛЕМЕ.
У Виктора ЯЗНЕВИЧА в «Станиславе ЛЕМЕ» история с письмом в ФБР тоже тесно переплетена с исключением из SFWA: «В это же время особо активную деятельность против ЛЕМА осуществлял американский писатель-фантаст Филип К. ДИК».
Однако скандал по поводу письма в ФБР о ЛЕМЕ разгорелся уже после смерти ДИКА — лишь в 1991 году, когда оно было впервые опубликовано. А до того о нем никто и не знал. Ни в США, ни где бы то ни было. Возможно, о нем не знали даже в ФБР. Так, во всяком случае, считает Дарко СУВИН — один из тех, о ком ДИК в данном "доносе" написал. Да и ОРЛИНСКИЙ упоминает, что «до конца неизвестно, был ли он выслан в Бюро расследований». Подозреваю, что к моменту событий, связанных с лишением Станислава ЛЕМА статуса «почетного члена» SFWA, и сам ДИК об этом письме уже не помнил.
Единственное, что он четко на протяжении лет осознавал: ЛЕМ «кинул» его на деньги. ДИК переписывался с ЛЕМОМ по поводу издания в Польше романа «Убик» в серии «ЛЕМ рекомендует». Книга появилась в краковском издательстве «Wydawnictwo Literackie» в 1975 году, однако переписка по поводу гонорара шла еще задолго до выхода. ДИК никак не мог понять, почему он должен за своим гонораром и только в злотых ехать в Польшу, а ЛЕМУ не удалось ему убедительно объяснить особенности социалистического издательского дела. ОРЛИНСКИЙ, кстати, подробно описал эту переписку.
Среди всего, в частности, поступало предложение, что ДИК получит свою часть долларами из гонораров ЛЕМА в США, а тот возьмет диковское вознаграждение в злотых в Кракове. Но пан Станислав на это не пошел.
Далее цитирую ОРЛИНСКОГО: «В июле 1974 года ЛЕМ отреагировал уже умышленно невежливым письмом, в котором писал, что «не хочет писать на эту тему» и все дальнейшие вопросы ДИК должен направлять непосредственно по адресу: «Wydawnictwo Literackie», ул. Длуга, 1. Краков».
Другие публикации
Достаточно подробно о том, как происходило исключение Станислава ЛЕМА из SFWA, написал один из интереснейших сегодняшних исследователей фантастики Артем ЗУБОВ в статье «С. ЛЕМ и Американская ассоциация писателей-фантастов: опыт описания литературного конфликта» (сборник «Искусство и ответственность. Литературное творчество Станислава ЛЕМА» — Екатеринбург, Москва: Кабинетный ученый, 2017). Практически вся ее фактология основана на открытых публикациях из академического американского (если быть точным – канадского) журнала «Научно-фантастические исследования» («Science Fiction Studies» или SFS, на тот момент редактируемом Дарко СУВИНЫМ). В июльском номере за 1977 год были опубликованы материалы Памелы САРДЖЕНТ и Джорджа ЗЕБРОВСКИ «Как это случилось: хронология «дела ЛЕМА», где очень подробно – буквально по месяцам – расписана история лишения Станислава ЛЕМА статуса «почетного члена».
Чтобы не повторять уже сделанное, даю гиперссылку на эту статью ЗУБОВА. А вот еще одна гиперссылка на сокращенную версию той же статьи Артема ЗУБОВА под названием ««Визионер среди шарлатанов»: Станислав Лем и Американская ассоциация писателей-фантастов», представленную им анонимно на конкурс «Фанткритик» в 2017 году.
Но, на мой взгляд, ряд важных моментов автор, ставивший перед собой, в первую очередь, теоретические фантастиковедческие задачи, оставил за бортом.
Формальная сторона
Виктор ЯЗНЕВИЧ в книге «Станислав ЛЕМ» (Минск: Книжный дом, 2014) на стр. 65 цитирует своего героя: «Я довел до бешенства этих деятелей, публикуя тут и там свое мнение об их творчестве, но напрямую меня выгнать они не осмеливались. Было всего 2 почетных члена SFWA – ТОЛКИН и я, а так как ТОЛКИН умер, то для SFWA наступило подходящее время сослаться на то, что в их уставе почетное членство не предусмотрено, признали мое «ошибкой» и аннулировали его» (из письма Виргилиусу ЧЕПАЙТИСУ).
Согласно сегодняшнему уставу, в SFWA есть полноправные члены (при наличии трех изданных на английском языке рассказов или одного романа, взнос 100 долларов в год), ассоциированные
члены (один опубликованный рассказ или подписанный контракт на его публикацию, 90 долларов в год) и аффилированные, которые могут быть не писателями, но иметь некоторое отношение к фантастике (при наличии трех рекомендаций действующих членов SFWA, 115 долларов). Каждая категория дает разный объем прав. В 1974 году размер взносов, скорее всего, был меньше. Статус «почетного члена» на тот момент взносов не предусматривал.
В конце марта 1973 года Джордж ЗЕБРОВСКИ (как утверждает Артем ЗУБОВ, именно по его рекомендации возникла идея пригласить в SFWA ЛЕМА) по поручению президента SFWA Пола АНДЕРСОНА предлагает ЛЕМУ на выбор постоянное членство или почетное. Сам ЗЕБРОВСКИ с 1972 по середину 1976 года являлся редактором «Бюллетеня SFWA», фэнзина ассоциации.
11 апреля 1973 года пан Станислав пишет Майклу КАНДЕЛЮ: «SFWA предложило мне членство на выбор, почетное или действительное, но это деликатное дело, потому что это вообще-то клуб баранов». ЛЕМ выбрал членство бесплатное. Возникает закономерный вопрос: зачем вступать в организацию при таком мнении о ней? Далее в том же письме это объясняется надеждой более плотно зайти на американский издательский рынок.
Когда возник конфликт, и в SFWA начали разбираться с положениями устава, выяснилось, что в документах о членстве существовал раздел 12, который гласил: «Любое лицо, не имеющее иного права на членство, может быть избрано почетным членом единогласным голосованием руководства (officers)». ЛЕМ стал «почетным»решением всего лишь нескольких человек из правления. И больше никто за это дело не голосовал.
Ситуацию со Станиславом ЛЕМОМ на протяжении ряда лет пришлось комментировать нескольким президентам SFWA. Ими были
— в 1972-1973 годах — Пол АНДЕРСОН,
— в 1973-1974 — Джерри ПУРНЕЛЛ (с 1974 по 1978 года он был председателем комитета по рассмотрению жалоб),
— в 1974-1976 — Фредерик ПОЛ,
— в 1976-1978 — Эндрю ОФФУТ (с 1974 по 1976 год он входил в правление как казначей).
В архиве старого сайта SFWA со ссылкой на Джерри ПУРНЕЛЛА все еще висит ответ на часто задаваемый вопрос (а его продолжают задавать) об исключении ЛЕМА:
— Хотя это правда, что ЛЕМ не пользовался популярностью среди некоторых членов SFWA за свои мнения, очевидно, что было недопонимание значения термина «почетное» членство. Согласно действовавшим тогда подзаконным актам SFWA, почетное членство было задумано не как «честь», а как средство расширения возможности членства в SFWA для лиц, которые в противном случае не имели бы такого права, так как не публиковались в США.
(Другим почетным членом был ТОЛКИН, которому SFWA помогала в связи с несанкционированным выпуском «Властелина колец» в США. Как только авторизованное издание было опубликовано в США, ТОЛКИН присоединился как должным образом оплаченный «полноправный» участник).
Когда было отмечено, что сочинения ЛЕМА были опубликованы в США, что лишает его права на дальнейшее почетное членство, ему предложили полное, активное членство с правом голоса. Отдельное лицо SFWA предложило заплатить за это членство в случае, если валютная транзакция будет препятствием. ЛЕМ отклонил оба предложения.
Действительно, к моменту вступления в SFWA у ЛЕМА были и публикации на английском и гонорары за них. В 1970 году в США был издан роман «Солярис» (Нью-Йорк: Walker & Co., 1970, а через год — Лондон: Faber and Faber, 1971 и Нью-Йорк: Berkley Medallion Books, 1971) и четыре рассказа в сборнике «Other Worlds, Other Seas», составленном Дарко СУВИНЫМ («Патруль» из цикла о пилоте Пирксе, «Сказка о цифровой машине, которая с драконом сражалась» из «Кибериады», и два рассказа из цикла об Ийоне Тихом — «Путешествие Тринадцатое» и «Путешествие Двадцать четвертое» — Нью-Йорк: Random House, 1970).
В 1973-м вышли «Непобедимый» ( Нью-Йорк: Ace Books ,1973; Лондон: Sidgwick & Jackson, 1973 и Нью-Йорк: The Seabury Press, 1973), «Дневник, найденный в ванне» (Нью-Йорк: The Seabury Press, 1973) и рассказ «Блаженный» из «Кибериады» (в сборнике «View from Another Shore», составленном Францем РОТТЕНШТАЙНЕРОМ, Нью-Йорк: Seabury Press, 1973).
Как это было
САРДЖЕНТ и ЗЕБРОВСКИ в хронике «Дела ЛЕМА» пишут, что первым вопрос: а на каком, собственно, основании Станислав ЛЕМ был приглашен в почетные члены организации? — в июльском выпуске «SFWA Forum» за 1975 год (то есть спустя два года после вступления) задал известный писатель, которого они назвали Автор А: «он выразил гнев по поводу критических статей ЛЕМА о научной фантастике».
«SFWA Forum» — еще одно издание организации помимо «Бюллетеня SFWA». В доинтернетное время оно выходило от двух до четырех раз в год. Его получали все постоянные члены. Здесь размещались сугубо внутренние материалы, не предназначенные для посторонних глаз. Поэтому авторы хроники не называют никого, кроме официальных лиц, действовавших публично.
В октябре 1975 года «SFWA Forum» перепечатало статью Лема из «Atlas World Press Review» — очень критичную к НФ. Это и стало струей бензина, выплеснутой из канистры на зажженную спичку.
вот так выглядел в то время «SFWA Forum»
Вот как рассказал об этом в журнале «Научно-фантастические исследования» Эндрю ОФФУТ:
— А затем появился «SFWA Forum» от октября 1975 года (№ 42, неправильно пронумерован как 41). На обложке была ужасная фотография ЛЕМА. Заголовок гласил: «Станислав ЛЕМ избран почетным членом SFWA единогласным голосованием членов правления. Мистер ЛЕМ прокомментировал: «Я с удовольствием принимаю звание почетного члена SFWA». Как будто это только что произошло! Ниже более крупный шрифт направляет нас на страницу 10. Там была перепечатка его статьи из FAZ., авторское право AWP Review. Название — «Взгляд свысока на научную фантастику» с подзаголовком «Писатель выбирает худшее из мировой литературы». Статья отличалась необычайно резкой оценкой американской научной фантастики.
Мои непосредственные мысли были такими: «Почему редактор «Форума» решил сотворить зло внутри организации, представив это таким явно преднамеренно подстрекательским образом? Резкая критика ЛЕМА меня мало беспокоила. Раньше я читал резкую критику фантастики. Я к этому готов. К тому же ЛЕМ существовал и даже процветал в стране, в которой он был бы под подозрением, если бы говорил, что в США все хорошо. Нет, меня потрясли дизайн, манера подачи в «Форуме SFWA». Я подумал, что ЛЕМ отвратителен, но вряд ли следует воспринимать его всерьез, а наш редактор «Форума» оказался намеренно злобным и подстрекательским. Зачем?
В течение четырех дней я получил два острых письма от известных членов. Оба подали в отставку сразу. Зазвонил телефон. Кто-то, чей голос я не узнал, сказал: «Почему я не могу уйти в отставку и стать почетным членом и не платить взносы в организацию, которой вы, глупые ублюдки, управляете и делаете почетных членов из парней, которым на нашу организацию насрать? " И повесил трубку.
А и Б сидели на трубе
В этом же октябрьском номере «SFWA Forum» 1975 года «известный Автор Б пишет открытое письмо автору А, соглашаясь с июльским письмом А.о ЛЕМЕ. Автор Б также упоминает о деловых проблемах, которые у него были с ЛЕМОМ и иностранным издателем. Третий член, Автор C, также хотел знать, почему ЛЕМ является почетным членом, учитывая критические замечания ЛЕМА о жанре».
В февральском выпуске «SFWA Forum» 1976 года опубликовано сразу два письма Автора Б. В первом он говорит, что выйдет из SFWA, если ЛЕМ останется почетным членом. Во втором, надо полагать, получив информацию, что тот почетным членом не останется, пишет, что «он останется в SFWA, удовлетворенный тем, что ЛЕМ теперь должен войти в качестве постоянного члена».
А через некоторое время выяснилось, что в правление ранее поступило обращение от Автора А, который жестко заявил, что он и автор Б уйдут в отставку, если ЛЕМ останется в SFWA хоть почетным, хоть постоянным членом. Как обнаружили САРДЖЕНТ и ЗЕБРОВСКИ, именно это обращение стало поводом для разбирательства и последующих за ним решений. Вот их комментарий:
— Председатель комитета по членству признал связь между публикацией в Форуме критических замечаний ЛЕМА, угрозами отставки А и Б и его решением проверить подзаконные акты. Проверив, он обнаружил, что ЛЕМ не может быть почетным членом.
Вскоре стало известно, что Автор А — Филип ФАРМЕР, Автор Б – Филип ДИК. Открылось это из письма ДИКА Памеле САРДЖЕНТ, отправленного в мае 1976 года. Вот это письмо:
— Когда Филип Хосе ФАРМЕР написал SFWA, что он и я (Филип К. ДИК) выйдем из SFWA, если ЛЕМА допустят к членству на постоянной основе с уплатой взносов, он говорил неэтично и неправомочно, поскольку никогда не обсуждал это со мной. Я сразу же написал SFWA, объяснив, что отмежевываюсь от позиции мистера ФАРМЕРА, и что он говорит только за себя, а не за меня. И послал копию своего письма г-же Памеле САРДЖЕНТ, чтобы она знала о моем негодовании по поводу заявленной позиции Фила ФАРМЕРА.
Все это время я предполагал, что мое письмо в SFWA было напечатано, но теперь понимаю, что это не так. Я прошу г-жу САРДЖЕНТ обнародовать отправленную мной тогда копию письма. Все это время я думал, что моя позиция, отрицающая шокирующую и недемократическую позицию Фила ФАРМЕРА, хорошо известна. На данном этапе хотел бы исправить это досадное молчание и безоговорочно заявить, что ЛЕМА следовало допустить (даже приветствовать) в SFWA, членами которой мы все являемся, на обычной основе уплаты членских взносов. Речь идет о самом фундаментальном качестве справедливости и соразмерности. То, что ЛЕМ критически выступил против западной научной фантастики, не является основанием для запрета ему участвовать в SFWA, и я уверен, что на это согласится любой здравомыслящий человек. Мне только жаль, что моя собственная позиция, которую я занимал с самого начала, ранее не была обнародована.
Так что интриг со стороны Филипа ДИКА не было. Его первоначальное заявление в отношении ЛЕМА явно было связано с конфликтом по поводу польского перевода «Убика». Позиция вполне понятна: почему человек, «замыливший», по его мнению, его деньги, должен бесплатно состоять в SFWA? Пусть тоже платит взносы.
Интриговали против ЛЕМА другие люди. Во-первых, Филип ФАРМЕР, который все это затеял (если можно назвать интригой чувство оскорбленного достоинства и гнев на человека, который ни во что не ставит то, что составляет твою профессиональную гордость). Во-вторых, редактор «SFWA Forum» с 1973 по 1977 год Теодор КОГСУЭЛЛ (он же секретарь SFWA с 1974 по середину 1976 года). Вот тут уж Эндрю ОФФУТ явно был прав: публикация в 41/42 номере в такой форме была сделана специально. Слишком уж наглядно были сопоставлены крайне низкая оценка ЛЕМОМ американской фантастики и его "почетное членство". Именно эта публикация дала такие результаты общего голосования членов SFWA:
— Апрель 1976 г. Результаты голосования показывают, что подавляющее большинство голосующих желает отозвать членство ЛЕМА. Примерные проценты: 15% проголосовали против отзыва членства, 15% воздержались, остальные проголосовали за отзыв. Более половины SFWA не голосовали.
Уточню лишь, что к этому времени ЛЕМА правление уже исключило из почетных членов (уставом такое право представлено), и общее голосование было чисто номинальным.
Как отмечают САРДЖЕНТ и ЗЕБРОВСКИ, «Автор G, бывший член правления SFWA, сказал, что ЛЕМА наказали не за проявление свободы слова, а за плохие манеры; если бы он был постоянным членом, то мог бы говорить все, что хотел, но почетные члены не имеют такого права. G также признал, что отправил статью из «Атласа» редактору «Форума», так как считает, что такие эссе следует опубликовать».
тот самый номер журнала «Atlas World Press Review» со статьей ЛЕМА
Кто этот G, информации нет.
10 апреля 1983 года в «Нью-Йорк Таймс» был опубликован комментарий Фредерика ПОЛА:
— ЛЕМУ было предоставлено почетное членство, которое было отменено, когда выяснилось, что в конституционном положении о почетном членстве указано, что оно может быть предоставлено только лицам, не имеющим права становиться постоянными членами. Г-н ЛЕМ имел право на постоянное членство, и когда тогдашний секретарь обнаружил, что это так, его почетное членство было отменено.
Конечно, были сложности. Секретарь потрудился проверить это потому, что некоторые члены S.F.W.A. злились на г-на ЛЕМА по разным причинам, некоторые из которых не имели отношения к его публичным заявлениям.
Поскольку я тогда был президентом SFWA., я написал г-ну ЛЕМУ, объясняя обстоятельства и приглашая его стать постоянным, а не почетным членом. В случае, если ему было трудно сделать это из-за ограничений на использование валюты, я предлагал оплатить его взносы сам. Он любезно ответил, что не заинтересован в членстве ни на каком основании.
Писатели-фантасты, как поляки, так и американцы, индивидуалисты и иногда спорят. Если бы писателей исключали за «нападки на американскую научную фантастику», в SFWA не осталось бы членов.
Что же написал ЛЕМ?
В ЖЗЛке ПРАШКЕВИЧ и БОРИСОВ цитируют ЛЕМА:
— Изгнали меня за статью под названием “SF oder die verungluckte Phantasie”, которая была напечатана во "Frankfurter Allgemeine Zeitung", а затем переведена в Америке, при этом недоброжелательно переиначена. Я, конечно, время от времени выступал с весьма резкой критикой американской (и не только) научной фантастики, но никогда не занимался критикой ad personam, а в эту статью кто-то добавил личностные колкости».
При всем уважении пан Станислав лукавит. В предыдущей статье «Как Станислав ЛЕМ Филипа ФАРМЕРА оскорбил» я привел примеры весьма жесткой и даже оскорбительной критики Филипа ФАРМЕРА именно «ad personam».
В двухтомнике «Фантастика и футурология» есть и другие примеры. И никаких личных колкостей в американскую перепечатку не добавлено. Речь идет о публикации «Взгляд свысока на научную фантастику: писатель выбирает худшее из мировой литературы» в августовском номере журнала «Atlas World Press Review» за 1975 год. Она есть в публичном доступе: уже после всех событий его разместили «Научно-фантастические исследования» в том же июльском номере за 1977 год, что и «Хроника «дела ЛЕМА».
Там упоминаются только две фамилии писателей-фантастов – ХАЙНЛАЙН и АНДЕРСОН, которые-де утверждают, что фантасты соревнуются за деньги читателей, которые могут потратить их на книгу, а могут на пиво: «если мы не уберем все препятствия, мешающие пониманию и удовлетворению читателя, он скажет «идите к черту» и направится в угловой бар». Мне кажется, ничего оскорбительного здесь нет.
Даже Дарко СУВИН, который в одном из следующих номеров «Научно-фантастических исследований» тщательно проанализировал искажения «Atlas» по сравнению с исходным текстом в FAZ, не посчитал это искажением и обострением. Самое резкое, что он нашел, это заголовок о выборе худшего и расширенную переводчиком фразу, что китч, под которым ЛЕМ в обеих публикациях подразумевает массовую фантастику, «это просто плохое письмо, соединенное с деревянным диалогом. А также обещание без исполнения, чушь в форме интимного самодовольного путешествия эго».
Но в ряде других англоязычных публикаций из «Фантастики и футурологии» ЛЕМ был гораздо более жЁсток и тоже многое называл чушью. В частности, творчество Филипа ФАРМЕРА.
Станислав ЛЕМ критиком был резким. И нередко безапелляционно высказывался о книгах, даже не попытавшись разобраться в их внутренней логике. И вот характерный пример. Правда, не из статьи, а из письма Владиславу КАПУЩИНСКОМУ от 13 декабря 1972 года, то есть в тот период, когда он активно критиковал американскую фантастику на страницах их журналов:
— Читали вы об Иоахиме Чайке, нет ошибся, Jonatan Seagull – какой-то тип, пилот по профессии, гуляя по пляжу, услышал как чайка к нему обратилась, и написал книгу об этих откровениях, и заработал на ней миллионы, а откровения эти от чайки об этом и том свете, и чайка выдает все новые numbers, и писал об этом в «Tyg[odnik] Pow[szechny]» Киевский, кот[орый] теперь живет в США, и вот, пожалуйста, тамошней публике все это нравится, что же удивительного в том, что чудовищные бредни, которые я даже в постели перед сном не могу читать, там идут за SCIENCE Fiction?
облако тэгов
